В библейском религиозном процессе определяется смысл существования мироздания и человека. В начале библейского процесса - творении мира представлен непосредственный смысл человеческого существования – рай. В завершении библейского процесса Христос задал высший конечный человеческий смысл – соединение человека с богом в богочеловеке. Необходимо отметить, что в начале и конце библейского процесса смысл определен, а в средней части, представленной иудаизмом, смысл отсутствует и утверждается бессмысленность существования: «все суета сует…» (Экклезиаст, Соломон).
Смысл – качественная определенность, представляющая диалектический процесс в его начале и конце, а бессмысленность – определенность количественная средней части диалектического процесса согласно схемам: «качество-количество-качество», «синтез-анализ-синтез», «тезис-антитезис-синтез».
Средняя часть библейского религиозного процесса представлена иудаизмом и в ней осваивается реальные средства ничего-несуществования - «разум» и «прах», проявившиеся в существовании вместе с хитрым змеем.
Если бы творение мира было всеобщим-количественным-логическим, а не единичным-случайным-эмоциональным-качественным, то, очевидно, ничего-несуществование бы не проявилось вследствие своей полной-количественной снятости.
Если бы разум не претендовал на самостоятельность, а подчинялся бы как количество-средство качеству-смыслу, то он не был бы ложным, представляющим необходимость несуществования, Если бы прах не был выделен, а существовал как снятость в качественной идеальности, то идеальность земного рая не была бы разрушена.
Иудаизм осваивает в себе проявившуюся хитрость разума и прах как «грязь мира». Предельное освоение иудаизмом «грязи мира» как реального количества ничего-несуществования и создает, в конце концов, возможность определения непосредственности Бога Святого Духа на уровне всеобщности в Боге Христе вследствие особенной деятельности Бога Иеговы.
Сам процесс иудаизма при этом распадается на качественную часть, заданную в начале Богом Иеговой, а в конце - ессеями, и количественную-среднюю часть, познающую и осваивающую «грязь мира», узакониваемую фарисеями, как это представлено в Ветхом завете.
Смысл иудаизма определен ессеями качественно как завершенность освоения всей «грязи мира». Так необходимость бога Иеговы, представленная непосредственно, определена ессеями на уровне всеобщности через освоенность-снятость в себе всего реального количества. Как трудно ессеям было удерживать эту идеальную чистоту, свидетельствуют их бесконечные ритуальные омовения.
Поскольку иудаизм постоянно утверждает свой количественный уровень, представленный Ветхим заветом, но пренебрегает своим качественным уровнем, представленным Богом Иеговой и ессеями, необходимо подробней поговорить о качественной завершенности иудаизма обществом ессеев. Если в Боге Иегове реальность снята непосредственно качественно-абсолютно, то в ессеях реальность снята не только качественно, но также и количественно.
Ессеи.
«Ессеи нашли труднодоступное место на берегу Мертвого моря, посреди абсолютно марсианского пейзажа, и начали там строить свой идеальный социум, максимально автономный от большого общества. Эта идея автономности выразилась прежде всего в зацикленности на ритуальной чистоте. Каждый ессей должен был не менее пяти раз в день окунаться в общий бассейн, смывая с себя «грязь мира». Все они носили белоснежную свободную одежду, постоянно читали друг другу вслух древние священные тексты (как иудейские, так и эллинские), переписывали их, сидя в скрипториях за каменными столами, обсуждали на собраниях-диспутах тончайшие вопросы о смысле мироздания и высших силах и вели подробнейшие протоколы этих своих споров (ну прямо таки, как на бесконечных собраниях в начале Советской власти, когда каждый был эрудитом и решал мировые проблемы). Внутри Кумрана сложился аскетичный и асексуальный коммунизм книжников с харизматиком мудрецом в центре общины (как в СССР, в котором «секса нет». И ведь для того, чтобы вести массы вперед, а не приспосабливаться либерально к реальности, нужен вождь). Как отмечают римские историки, ессеи считали себя самыми богатыми людьми на свете, потому что почти ни в чем не нуждались и свели свои потребности к минимуму, питаясь со скромного сада, стада и поля, необходимых лишь для того, чтобы минимально утолить голод (как в СССР). Считая секс самым грязным проявлением грязного мира, они отказывались от интимных связей и создания семей». «Воздержание от клятв, лжи, равнодушие к наслаждениям, умеренность, скромность, постоянство входили в "нравственный кодекс общины". (Ну, как в СССР). Ношение белых одежд было символом духовной чистоты (часто ессеев называли "братство чистых"). Отказавшись от храмовых жертвоприношений и посещения синагог, они создавали "храм человеческий", где "воскурения пред Богом" совершались в виде добрых дел».
Читая об обществе ессеев, как не вспомнить слова гениального Сталина: «Для коммунизма нужно самоотречение, воздержание от текучих и непостоянных сладостей жизни, отказ от мещанского благополучия. Нужно всенародно решиться на голод, на кровь, на всякие лишения в течение многих лет, нужно слишком «верить в невидимое как бы в видимое, в желаемое и ожидаемое как бы в настоящее», чтобы решиться завести у себя коммунизм. Вы думаете, это возможно там, где жена, дети, собственный теплый угол и обеспеченный кусок хлеба дороже идей?... Мещанин никогда не будет революционером. Революция, это - вся новая жизнь, новая душа, новое божество, и она требует подвига, аскетизма, послушания и авторитарности!... Единственно, где остался еще идеализм в мире, это у нас, в СССР». Абсолютное качество ессеев настолько значительно, что может быть даже значительней абсолютного качества Бога Христа потому, что претендует на его всеобщую-коммунистическую завершенность, которая определилась только через две тысячи лет развития эры Христа. Этот вывод напрашивается постольку, поскольку ессеи создали организованный социум, живущий высокой человеческой моралью и руководимый «Учителем Праведности, основателем нового союза между Богом и людьми» (соответствие Сталину). «Об отношении ессеев к рабству Филон сообщает: "У них нет ни одного раба, но все они свободны, взаимно оказывая друг другу услуги. Они осуждают господ не только как [людей] несправедливых, оскверняющих равенство, но и как нечестивцев, нарушающих установления и закон природы, которая, подобно матери, всех породив и выкормив равным образом, сделала людей законными братьями не только по названию, но и в действительности. Коварная и чрезмерно возрастающая жадность расшатала их родство, вместо близости создала отчужденность и вместо дружбы - вражду".
Казалось бы, вот он смысл иудаизма, определенный и уже достигнутый. … Но таково качественное завершение третьей части процесса иудаизма, в которой он возвращается к абсолютному качеству Бога Иеговы согласно закону отрицания отрицания. Это качественное завершение продолжается далее бесконечным-количественным освоением-узакониванием проявлений грязи мира фарисеями настолько, что качество ессеев просто забывается. Особенная идеальность существования Бога Иеговы и ессеев теряется и, в конце концов, исчезает, подавляемая реальностью несуществования. «В Иудее…процветал только закон. Талмудический дух впервые проявился у Иезекииля и воплотился в 450 году у знатоков писания (соферим) во главе с Ездрой. С 300 года до нашей эры таннаимы толковали здесь Тору и развивали Мишну. Ни появление Иисуса, ни разрушение Храма не смогли прервать этого абстрактного занятия. Иерусалим стал Меккой ортодоксов». [4.266-267].
И теперь смыслом жизни большинства человечества является бесконечное освоение материальности, которое когда-то было представлено символом золотого тельца. Это порабощение, закабаление человека материальностью ведет человечество к гибели, к самоуничтожению. Вот современное представление Бертрана Рассела об этой беде человечества: «Коротка и беспомощна жизнь человеческая: на человека и на весь его род медленный и уверенный рок безжалостно опускает завесу тьмы. Слепа к добру и злу, равнодушна к разрушению, всемогущая материя проходит своим неумолимым путем. Человеку, осужденному сегодня утратить самых близких, а завтра самому пройти через врата тьмы, остается лишь лелеять, пока не пал удар судьбы, возвышенные мысли, облагораживающие его короткие дни; презирая малодушные страхи раба Судьбы, служить в храме, построенным его собственными руками; не страшась империи случайности, сохранять разум свободным от бессмысленной тирании, управляющей его внешней жизнью; в гордом неповиновении непреодолимым силам, которые временно терпят его знание и его осуждение, поддерживать в одиночку, как усталый, но непреклонный Атлант, мир, вылепленный из его собственных идеалов вопреки разрушительному шествию бессознательного». (Б. Рассел).
Западный либерализм, который так громко и неистово кричит, утверждая свободу, сам оказался рабом материальности, неотвратимо уничтожающей человека.
А ведь все могло быть иначе, когда человек освободился от материальной зависимости в ессеях, в христианстве и, наконец, в коммунизме, принципиально отказавшись от частной собственности и от материальной зависимости. Мировосприятие могло бы быть счастливым как у Псевдо-Дионисия Ареопагита: «Вселенная предстает как неутомимо извергающийся поток прекрасного, как грандиозная демонстрация щедро проливающейся первозданной красоты, потоп, ослепляющий своим блеском: «Сверхсущностную же красоту мы называем красотой по той причине, что она сообщается всем существам в соответствии с их природой; потому что она есть причина гармонии и блеска всех вещей во вселенной и, подобно [солнечному] свету, испускает всюду сияющие потоки своих лучей, несущих красоту миру; потому что она все привлекает, отчего она и называется красотой; и потому что она все во всем соединяет».
