Игорь Панин.
"Москвабад."
(город будущего)
Падхады, вибирай: вот тибе шаверма,
тут халяльный самса, там бараний купат.
Даставай свая дэньга из толстий карман!
Ты ни хочишь у нас ничиво пакупат?
Ты откудава здес паказался, турист?
Ты – Америка, да? Ти – Ивропа? Давай!
Панимаишь па-русскава, граф Монте-Крист?
Что пантуишь, стаишь, как паслэдний трамвай?
Я тибе научу, видишь старый «Ашан»?
Захади в чайхана у ниво, там Мехмед,
он тибе прадаваит лубой анаша,
и славянский рабыня – на сдачу – минет.
Ты савсем идиот? Нам ни нужин музэй...
Пиливать на историй и памят царю,
мы ни смотрим скулптура... Зачем ты борзей?
Можит, ты натуралный агент ЦиРиУ?
Эта наша зимля, слуши, мамой клянус!
Я иду, я шагаю па мой Масквабад,
восем дочка имею, лубой разни вкус,
если дэвочка снова – я силна ни рад.
Что ты хочишь ат нас, что искаишь, скажи?
Ти гяур сумашечий, приехал суда...
Мой атэц гаварил – всем вас надо ножи
засуват прямо шея, без следствий суда.
Ми ни видили здэсь никакой масквичи,
и ни знаем, куда эти луди ушол...
Ми кладем кирпичи (падажди, ни кричи!),
прадаем памидори (лажис пряма в пол!).
Ти ни дергай. Я крепкий виревка берёг.
Зализаишь багажник – хароши тавар.
Пусть тибе выкупаит твой ротствиник-лох,
или будиш бизглавлен. Аллаху акбар!
А.Широпаев .Лето 2008 г.
Пятиэтажка.
Люблю пятиэтажкой любоваться,
Ее двором зеленым и родным.
Здесь хорошо задумчиво спиваться,
Сливаясь с измерением иным.
Здесь тополя трепещут, душу грея,
Сметая пух в квартирные углы.
Здесь там и тут на лавочке Мамлеев
Вкушает пиво с вестниками мглы.
Здесь алкаши, лишь только рассветает,
В сопровожденьи утренних собак,
Уже бредут. Как будто созывает
Их со стены кривой солярный знак.
Тут, в тишине, где рвота и нирвана,
Какие гены в похоти слились?
Здесь пьют на кухнях, расчленяют в ванных.
Во мглу солений баночных вглядись!
Тут что ни тип - китайская шкатулка.
Лишь приоткрой - обыденно и вдруг
Всплывет душа, немыслимее Ктулху,
Пятная слизью щупалец вокруг.
Там, за геранью, за баянной песней,
За занавеской цвета василька
Гудят и стонут мертвенные бездны,
Ветра планет, неведомых пока.
О серый ужас, тихое инферно!
Уклад безумья, задушевный ад,
Кромешность прозы, ласковая скверна,
Черемуховый сладостный распад!
Какая сила танково и тяжко
Тебя сомнет, родимая земля?
Не одолеть вовек пятиэтажку
Ни Гитлеру, ни НАТО, сука-бля.
Бегут по телу крупные мурашки
У тех, кто чужд российскому пути.
Опять Европа пред пятиэтажкой
Стоит - и не решается войти.
Лишь загляни - она, зараза, знает -
Вдохни гнильцу - и сгинешь в полумгле.
Чужак в пятиэтажках заплутает,
В их достоевском кухонном тепле.
А я на лавке пиво попиваю,
Ловя в ладони тополиный снег.
Непостижимость родины вбираю -
Такой, как все, «сверхнедочеловек».
Опять помойкой тянет и бедою,
Опять стакан захватан и немыт.
И лето среднерусское, седое
Листвой все напряженнее шумит
