"человеческая глупость не имеет границ...
в какой бы форме она не заключалась..."
У человека есть только две возможности: возвращаться назад - к животному состоянию или двигаться вперед - к состоянию богочеловека. Что выбрать человеку, чтобы быть не глупым, а мудрым?
В иудаизме человек действительно есть материальность - прах, возвращающийся
к своему животному основанию. «Участь сынов человеческих и участь животных – участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что все – суета! Все идет в одно место: все произошло из праха и все возвратится в прах» (Еккл. 3. 19-20).
Мы видим, что иудаизм у Экклезиаста и Соломона лишен мировоззренческого смысла, ибо «все – суета!»
В переходе иудаизма к христианству (ессеи - Христос) человек обретает бессмертие, возвышаясь до богочеловека. Человек в христианстве устремлен вперед, к своему духовному божественному совершенству и, следовательно, утверждает божественный мировоззренческий смысл.
Оба эти состояния: количественный иудаизм-сионизм и качественный иудаизм - христианство представлены сегодня в своих предельно акцентированных социальных состояниях. Человек-животное утверждается капитализмом, а богочеловек - коммунизмом.
Человечеству, в конце концов, придется решать: оставаться в границах особенности иудаизма и продолжать деградировать к животному и далее к растительному состояниям… или же преодолеть особенность-ограниченность иудаизма, перейдя к всеобщности христианства, как это уже сделали самые мудрые представители иудаизма.
Иудаизмом движет ненависть, а христианством – любовь.
«В Талмуде (Йома 9) сказано так: «За что был разрушен Первый Храм? За три греха: идолопоклонство, разврат и кровопролитие. А за что был разрушен Второй Храм? Ведь в те времена учили Тору, выполняли заповеди и помогали друг другу? За что? За напрасную вражду, за беспричинную ненависть». Вот и конкретные причины. Первый Храм — за идолопоклонство, разврат и кровопролитие. Второй Храм — за беспричинную ненависть. … Поэтому и предъявили мудрецы в Талмуде страшную претензию всем нам: «Поколение, при котором Храм не построен, — как будто своими руками разрушило его». То есть, если мы с вами не удостоились его построить, значит, мы, в нашем поколении его сами разрушили». (418)
И, тем не менее противоположности любви и ненависти соединены в биологической эволюции. Любовь оказывается качеством, а ненависть естественного отбора – количеством.
Наука, очевидно не без влияния иудаизма и его утверждения человека-животного, однозначно приняла теорию естественного отбора Дарвина, в которой жестокость естественного отбора представлена как способность подымать биологическое развитие на все более высокий качественный уровень. Наука отвергла любовь как действительный движитель, возносящий биологический процесс до его высшего человеческого качества – идеальности сознания.
Фундаментальная наука, следовательно, соглашается с тем, что биологическая ненависть распространяется на человеческое общество и является человеческим движителем, как будто христианства с его всеобщей любовью вообще не существует и никогда не существовало. «Со времен Дарвина известно, что мир - вековая арена борьбы за существование всего живого. Смерть рано или поздно губит все, что неспособно выдержать эту борьбу, эту конкуренцию с более совершенными, более приспособленными к жизни существами. Теперь уже ученые знают, каким оружием пользуются различные виды микробов в своих непрекращающихся "войнах". Это не обязательно прямое уничтожение, как делают амебы и инфузории с бактериями».
Человечеству, в конце концов, придется решать: оставаться в границах особенности иудаизма и продолжать деградировать к животному и далее к растительному состояниям… или же преодолеть особенность-ограниченность иудаизма, перейдя к всеобщности христианства, как это уже сделали самые мудрые представители иудаизма.
Биологическая ненависть распространяется на человеческое общество и представляется человеческим движителем, как будто христианства с его всеобщей любовью вовсе не было и никогда не существовало. Так, Дарвин отождествляет человека и его поступки с эгоизмом низших животных, забывая о человеческом качестве всеобщей любви: «Когда встречаются две человеческие расы, они ведут себя совершенно так же, как два вида животных: сражаются, поедают друг друга, заражают друг друга болезнями и т. д., а затем наступает последний этап смертельной борьбы, когда решается вопрос, кто обладает наиболее современной организацией и инстинктами (у человека это интеллект), чтобы победить».
Совсем другое представление о биологической эволюции у Вечности существования, данное в первобытных пространственных искусствах как бесконечное приближение животного развития к человеческому идеальному качеству – сознанию. Это животное приближение к человеку представлено тремя чувствами: любовью к себе, любовью к другому, любовью ко всем. Вечность соединила биологическое развитие с уровнями освоения пространства в трехчастном диалектическом процессе. В этом процессе качественный смысл един с количественным средством в крайних частях и опосредствован со средством в средней части. Эгоизм и родовая любовь это крайние части, а половая любовь с ее разделенностью на движитель-мужское и материальность-женское есть средняя часть. Симметрия процесса «синтез-анализ-синтез» проявилась в определении непосредственности эгоизма «Я» на уровне всеобщности «Мы» в завершении.
Самое первое животное чувство – эгоизм (любовь к своему телу) характеризует низших животных. Оно определено непосредственностью «Я» и непосредственностью освоения пространства, а вместе с ним и материальности (самое примитивное средство добывания пищи: охота-убийство, неограниченное потребление, хищничество). На человеческом уровне развития это состояние представлено кроманьонцами-охотниками, а само пространство осознано в непосредственности реалистического изобразительного искусства. Первое животное чувство характеризуется максимальной материальной зависимостью животного, как это можно видеть и сейчас в акцентировании потребительства. «Я» полностью подчинено телу и реализует только его потребность.
Качественный скачок к освоению пространства на уровне особенности представлен декоративным искусством. Так Вечность существования на человеческом уровне определила переход от гермафродитизма к разделению полов (членистоногие, пресмыкающиеся). Если первое животное чувство было любовью к себе, к своему телу, то второе животное чувство – половая любовь есть любовь к другому телу, отрицание «Я» в «Ты». Особенное освоение пространства характеризуется переходом от содержательности изобразительного искусства к формальному освоению пространства. Признаки декоративности представлены орнаментом на теле животных. Можно утверждать, что в переходе от эгоизма к половой любви произошло высвобождение от материальной зависимости, что и проявилось отрицанием своего тела в другом теле.
Качественный скачок к освоению пространства на уровне всеобщности – это на животном уровне скачок к структуре головного мозга высших животных
(птицы, млекопитающие). Это переход к родовой любви и к освоению пространства в закономерностях формообразования искусством красивого (мегалитическая архитектура).
В родовом отношении «Мы» животные предельно освобождаются от материальной зависимости, приближаясь к человеческой всеобщей любви, в которой материальная зависимость снята.
Вечность существования в первобытных пространственных искусствах убедительно показывает, что качественным смыслом эволюции является любовь, а не ненависть.
Ненависть естественного отбора количественна и есть только средство для реализации качественного смысла любви.
Любовь возносила эволюцию на все более высокий качественный уровень. Именно любовь освобождала животного от материальной зависимости, тогда как ненависть все более подчиняла животного реальной необходимости, заставляя его приспосабливаться к ней и, следовательно, деградировать вместе с ней.
Библия утверждает, что средство есть не более чем ничего-несуществование, проявившееся в существовании и осваиваемое существованием как материальность. Средство, поэтому энтропийно и стремится вернуться к своей абсолютной определенности в несуществовании.
Только абсолютное качество мироздания способно противостоять деструктивному стимулу. На философском форуме предлагается определить естественный отбор как «деструктивный символ»: владимир: Предлагаю ввести новое понятие: ДЕСТРУКТИВНЫЙ СТИМУЛ (ДС). Попробую обосновать назревшую потребность в таком понятии. Это понятие является обобщением движущих сил дарвиновской эволюции таких как: 1. гибкая адаптация к динамично меняющимся условиям внешней среды, 2. "борьба за существование" в условиях жёсткой межвидовой и внутривидовой конкуренции. Все биологические организмы эволюционируют только под "давлением" внешних вынуждающих обстоятельств, т.е. под "давлением" дестабилизирующих (деструктивных) внешних воздействий, представляющих прямую угрозу их жизни и выступающих в качестве деструктивных стимулов (ДС). ДС как двигатель эволюции в полной мере относится и к эволюции человека и всех его социальных объединений (социума и цивилизаций). Дело в том, что наша человеческая природа такова, что все радикальные изменения нашего поведения и образа жизни, оцениваемые нами как прогрессивные, расширяющие наши адаптивные возможности, к сожалению, происходят только по принуждению, как правило, под серьёзной угрозой, (жизни, здоровью, материальному благополучию, чести, личному достоинству, тщеславному самолюбию и прочим нашим претензиям), в результате давления внешних вынуждающих обстоятельств, т.е. ДС - ов, как универсальных пусковых механизмов и двигателей эволюции».
Современное познание с его тенденцией к тотальной материализации совершенно теряет смысл развития мироздания и существования вообще, и это разрушение охватывает все, начиная от мировоззрения и заканчивая всяческим превознесением материальных потребностей. Идеальность-духовность исчезает из человеческих приоритетов. Только материальность определяет жизнь большинства людей. Кажется, никогда еще человек не был так закрепощен материальностью как теперь. Куда делась свобода, о которой так громко кричали! Человек стал рабом материальности. Б.Рассел подводит итог засилью материальности: «Коротка и беспомощна жизнь человеческая: на человека и на весь его род медленный и уверенный рок безжалостно опускает завесу тьмы. Слепа к добру и злу, равнодушна к разрушению, всемогущая материя проходит своим неумолимым путем. Человеку, осужденному сегодня утратить самых близких, а завтра самому пройти через врата тьмы, остается лишь лелеять, пока не пал удар судьбы, возвышенные мысли, облагораживающие его короткие дни; презирая малодушные страхи раба Судьбы, служить в храме, построенным его собственными руками; не страшась империи случайности, сохранять разум свободным от бессмысленной тирании, управляющей его внешней жизнью; в гордом неповиновении непреодолимым силам, которые временно терпят его знание и его осуждение, поддерживать в одиночку, как усталый, но непреклонный Атлант, мир, вылепленный из его собственных идеалов вопреки разрушительному шествию бессознательного».
